«Газават» Энвер-паши (январь-август 1922 г.)

«Рожденный турком, он не забыл происхождения своих предков. Большевистские события дали ему возможность надеяться на близкое освобождение стран турко-татарской расы, подчиненных Москве силою оружия»
Жозеф Кастанье

Несмотря на появление Энвер-паши, основной военной фигурой Восточной Бухары в конце 1921–начале 1922 гг. все еще оставался Ибрагим-бек. Именно он во второй половине декабря 1921 г. с силами до 10 тыс. бойцов осадил Душанбе. Советский гарнизон с большим трудом держал двухмесячную осаду, но в середине февраля 1922 г. сдал Душанбе и отступил к Байсуну, где влился в 3-ю стрелковую бригаду.

Еще в конце 1921 г. на курултае курбаши в Кокташе Энвер-паша заявил о готовности взять на себя ответственность за организацию широкомасштабных военных действий. Однако ему потребовалось несколько месяцев для утверждения своего авторитета и создания собственной военной и политической базы. Валидов свидетельствует, что убеждал Энвер-пашу в невозможности сотрудничества с басмачами «...без соглашения с афганцами, и признания Вас эмиром (в качестве лидера)». Однако Энвера это нисколько не останавливало. Для обеспечения своих планов в конце 1921–начале 1922 гг. Энвер-паша побывал в северном Афганистане, где он использовал связи как ТМБ и амиристов, так и Джемаль-паши и, похоже, добился поддержки крупных фигур афганской элиты.

Для характеристики личности и политических амбиций Энвер-паши показателен текст его серебряной печати: «Верховный главнокомандующий всеми войсками ислама, зять халифа, наместник Магомета». Действительно статус Энвера как зятя турецкого султана – номинального главы мусульман имел важное значение и делал его в глазах исламского населения Бухары культовой фигурой. Уже в одном из первых своих воззваний он писал: «Я назначен халифатом мира ислама для соединения вас воедино и освобождения из неволи. С этой целью и по причинам географическим, я нашел соответствующей для действий Восточную Бухару и установил там свой центр». Энвер-паше удалось связаться с повстанцами Ферганы, Хивы и скоординировать свои действия с Курширматом и Джунаид-ханом.

Консолидировав басмаческие силы, Энвер-паша весной 1922 г. перешел в наступление. Оценки численности войск, собранных под знамя Энвер-паши, колеблются от 10 тыс. (советский военно-исторического сборник 1959 г.) до 20 тыс. Крупными военными отрядами Восточной Бухары, подчинившимися Энвер-паше, командовали Ибрагим-бек, Данияр-бек (эфенди), Давлятман-бий, Фузайл Максум, Ишан Султан и др. Если пантюркисты ТМБ выступали безусловными политическими союзниками Энвер-паши, то с амиристами (сторонниками старого режима) полного взаимного доверия у него никогда не было. Ориентация Алим-хана на союз с Великобританией и реставрацию своей власти в Бухаре не совпадала с планами бывшего турецкого лидера (Энвер-паша слишком долгое время был врагом Англии и его европейской опорой оставалась Германия). Поэтому военный глава амиристов Ибрагим-бек, формально признавая Энвер-пашу, обычно действовал самостоятельно.

Захват Душанбе и перспектива нового наступления и возможной ликвидации Советской власти в Бухаре дали основания амиристам во главе с Ибрагим-беком поставить вопрос о возвращении амира Сейид Алим-хана на территорию бывшего амирата. Сам Алим-хан свидетельствует о том, что соответствующую просьбу Ибрагим-бек направил амиру Афганистана. В тот момент Энвер-паша декларировал собственные цели создания «великого среднеазиатского мусульманского государства» и обратился к представителю РСФСР с предложением признать его в качестве главы этого государства. Это серьезно осложнило его отношения с амиристами и в решающих событиях лишило поддержки Ибрагим-бека.

В марте 1922 г. антисоветским отрядам, связанным с Энвером, удалось взять Карши и активизироваться в окрестностях Бухары. Там основную угрозу советской власти создавали отряды приближенного амира Алим-хана Мулло Абдулкахара. В числе организаторов антисоветского восстания был также председатель ТМБ А. Валидов. Общая численность проэнверовских сил на территории Западной Бухары достигла в то время 3 тыс. чел. 5–6 марта энверовские отряды заняли Вабкент и ряд населенных пунктов, близких к Старой Бухаре.

Тогда же 5 марта правительство БНСР обратилось в РВС Туркфронта с просьбой о военной помощи. В течение двух суток гарнизон Бухары вместе с милицией и особым отрядом БухЦИК отбивал атаки. Взятие священной Бухары давало Энвер-паше шанс выступить освободителем и свергнуть советскую власть на территории Бухарской республики. Далее планировался поход на Самарканд и Ташкент. Полпред РСФСР в Афганистане Раскольников бил тревогу: «Энвер подготовляет план всеобщего восстания... от Кавказа до Каспия». Возможный успех Энвера допускал вмешательство в ситуацию в Туркестане значительных проамирских сил с территории Афганистана. При таком раскладе могла измениться и просоветская ориентация Афганистана.

Только с прибытием из Самарканда 1-й Туркестанской кавбригады энверовские отряды удалость отогнать от Бухары в направлении Галассии. 9–11 марта в бою под Вабкентом, Гиждуваном и Кермине части энверовцев были разгромлены. Частям Красной Армии удалось отразить удары Энвер-паши и отбросить их за Вабкент, Гиждуван и Кермине. Но уже 20 марта энверовцы вновь собрались силами и обложили крепость в Кермине. Подошедшие части Туркфронта разбили их и рассеяли в разных направлениях. После чего на конец марта в районе Бухарского оазиса продолжало действовать только 3 крупных энверовских отряда. 23 марта военный назир БНСР Абдухамид Арифов, чье пособничество проэнверовским силам стало слишком явным, перешел на сторону басмачей.
В марте и апреле Энвер-паша получил из Афганистана два каравана с винтовками, патронами и шестью артиллерийскими орудиями, а в мае со своим штабом выдвинулся в окрестности Байсуна и разместился в кишлаке Кофрун. Ему удалось взять Байсун в окружение и начать регулярные атаки с целью его захвата.

19 мая Энвер предъявил Советской России ультиматум, требуя «полного вывода частей Красной армии из Туркестана, Хивы и Бухары, отзыва всех советских служащих из региона, немедленного освобождения всех заложников и политзаключенных, что в итоге позволит всем странам Центральной Азии обрести независимость». О политических амбициях Энвер-паши на том этапе можно судить по его титулатуре на ультиматуме: «Главнокомандующий Туркестанской, Бухарской и Хивинской национальными армиями». Видимо в тот момент Ибрагим-бек окончательно убедился в том, что Энвер-паша далек от планов реставрации старой власти и увел свои отряды за Бабатаг.

Уже 1 февраля в постановлении Политбюро ЦК РКП (б) «По бухарскому вопросу» отмечалась опасность деятельности в Бухаре группы Валидова и турецких контрреволюционеров во главе с Энвер-пашой и ставилась задача очистки территории БНСР от этих «контрреволюционных элементов».. В сообщении председателя Турккомиссии Гусева от 16 февраля одной из главных причин резкого обострения ситуации названы действия Бухарского правительства «не сумевшего создать авторитетной местной власти, легкомысленно использовавшего старых амирских чиновников». Им было высказано предположение о намерениях амира Афганистана оккупировать Восточную Бухару.

Отдавая отчет в значительном ухудшении военно-политической обстановки, 20 февраля БухЦИК собрался на чрезвычайную сессию для определения срочных мер по борьбе с басмачеством. Ф. Ходжаев в это время еще находился в Москве в связи с обсуждением среднеазиатских проблем на Политбюро ЦК РКП (б) и подготовкой Генуэзской мирной конференции (апрель–май 1922 г.), в которой, наряду с РСФСР, Украинской, Белорусской, Азербайджанской, Армянской, Грузинской, должны были участвовать руководители правительств БНСР и ХНСР. БухЦИК не был готов к военным действия и допускал возможность компромисса с повстанцами. В частности предлагалось «созвать курултай в Восточной Бухаре, приняв меры к тому, чтобы на курултае участвовали и басмачи, чтобы выяснить их цели и желания, чтобы завершить дело борьбы миром и реформой».

Обострение военно-политической ситуации в Бухаре в связи с действиями Энвер-паши стало предметом особого внимания политического центра в Москве. Лазаревича на посту командующего Туркфронтом заменили более опытным В. Шориным, в прошлом полковником царской армии, с января 1920 г. командовавшего Кавказским фронтом, а с мая 1920 г. по январь 1921 г. являвшегося помощником Главкома РСФСР по Сибири. В течение трех недель Политбюро ЦК РКП (б) трижды принимала резолюции по бухарским вопросам: 22 февраля – «О положении в Бухаре», 1 марта – «Об усилении войск и средств в Восточной Бухаре», 13 марта – «О Бухаре». С учетом сложности ситуации 2 марта в Бухару срочно отозвали предсовназиров БНСР Ф. Ходжаева, выехавшего из Москвы вместе с уполномоченным ГПУ по Средней Азии Я. Петерсом.
Для борьбы с Энвером 1 апреля в составе Туркфронта был образован Басмаческий фронт, в состав РВС которого ввели Ф. Ходжаева. 15 апреля Басмфронт переименовали в Бухарскую группу войск. Она имела 4500 штыков, 3000 сабель, 20 орудий. Основу группы составили 1-я и 2-я отдельные Турккавбригады, 3-я Туркестанская стрелкдивизия, два эскадрона Верненских кавалерийских командных курсов. Командиром группы назначили Н.Какурина. В мае Бухарская группа разгромила главную базу энверовцев в Западной Бухаре – Нурату.

18 мая было принято постановление ЦК РКП(б) «О туркестано-бухарских делах», в котором была дана боевая директива по искоренению басмачества в Восточной Бухаре. 27 мая на площади Регистан был созван многотысячный митинг (12 тыс.), где с разъяснением текущего момента в БНСР выступил Ф. Ходжаев. К концу мая–началу июня основная часть войск Бухарской группы была сосредоточена в районе Гузара. 1-я отдельная Турккавбригада выдвинулась к Дербенду. 4 июня 4-я сессия БухИКа оценила действия Энвер-паши как авантюру, нацеленную на то, чтобы «с помощью восточнобухарских басмачей … Бухару сделать игрушкой Английской политики». Это «с точки зрения мусульманина вообще, так и с точки зрения Бухарца, является преступлением». Сессия призвала бухарский народ «собраться под красное знамя и объединенными силами бороться с басмачеством Энвер-паши.

С учетом осложнения военно-политической обстановки в начале июня в Туркестан прибыл председатель РСФСР, наркомвоенмор Троцкий, а также Главком вооруженных сил РСФСР Сергей Каменев. Последний взял на себя общее руководство операцией по разгрому Энвер-паши. В июне Бухарская группа войск собрала достаточные силы и подготовила наступление против Энвер-паши двумя колоннами. Левая колонна включала 1-ю отдельную Турккавбригаду в составе Алайского и Гиссарского кавполков, отличившихся в Гиссарской экспедиции, а также два батальона 5-го стрелкполка под общим командованием командира 1-й кавбригады Я. Мелькумова. Она сосредоточилась на подходах к Байсуну и имела перспективу наступления в направлении Душанбе–Файзабад. Правая колонна опиралась на части 8-й кавбригады Бухарской Красной Армии и также была усилена двумя стрелкбатальонами под командованием командира 8-й кавбригады М. Никитина. Продвигаясь от Термеза на Бальджуан, она должна была отрезать силы Энвер-паши и его союзников от Афганистана. В тот момент армию Энвер-паши покинули отряды Ибрагим-бека и Икромиддин-Ходжи, выразившие этим несогласие с политической линией Энвера.

Левая колона начала наступление в районе Байсуна 10 июня и силами Алайского кавполка атаковала части Энвер-паши у кишлака Кофрун. Одновременно в обход левого фланга войск Энвер-паши через ущелье Бандыхан выдвинулся Гиссарский кавполк, отрезавший противнику отступление на восток. 15 июня утренней атакой Алайского кавполка был с боем занят кишлак Кофрун и отряды Энвера численностью ок. 2 тыс.чел. обратились в бегство. Ок. 200 чел. из них погибло, свыше 200 чел. пленено. Части Энвер-паши, отрезанные Гиссарским кавполком от большой колесной дороги на Шерабад и Денау, отступали по труднопроходимой дороге через ущелье Танги-Муш.

Преследуя отступающих энверовцев, части левой колоны Бухарской группы 22 июня вышли к Денау и захватили переправы через Сурхандарью. После ожесточенного боя 26–27 июня Энвер-паша отступил от Денау и Сариасии и увел свои отряды к Регару и Караталу. «На плечах» отступающих войск Энвера советским частям удалось ворваться в Гиссар и после тяжелого боя занять крепость. Эти победы позволили Бухарской группе начать изгнание басмачей из Вахшской долины и 14 июля освободить Душанбе. Отряды Ибрагим-бека рассеялись, часть их ушла вверх по долине Кафирнигана. Силы Энвер-паши рассредоточились восточнее Бальджуана в речной долине между Вахшским и Дарвазским хребтами, перейдя к партизанской тактике, что грозило советским частям затяжной войной.

Однако данные, добытые начальником разведки Бухарской группы Г. Агабековым, являвшегося одновременно и начальником агентуры ВЧК в Бухаре, позволили установить местонахождение штаба Энвер-паши. На его уничтожение направили кавдивизион, который в день Курбан-хаита 4 августа совершил нападение и уничтожил передовую группу энверовцев в 8 км северо-восточнее Бальджуана и вступил в бой с частями штаба Энвер-паши. В ходе встречной конной атаки Энвер-паша был убит, а его ближайший соратник Давлятманбий – смертельно ранен (по другим сведениям, что Энвер-паша погиб еще до боя во время перестрелки внутри своего лагеря).

Летом 1922 г. Красной Армии удалось провести масштабные операции против повстанческих сил в Западной Бухаре. Осенью и зимой того же года там были разгромлены крупные отряды Хандамина, Базарбая, Муллы Абдукахара. Осенью 1922 г. были уничтожены главные военные силы курбаши Ибрагим-бека, Данияра и др.

Справочная информация
Басмаческий фронт – Бухарская группа войск – 13-й стрелковый корпус. Басмаческий фронт (Басмфронт) сформирован как отдельное военное соединение для борьбы с басмачеством на территории БНСР приказом РВС Туркфронта с 1 апреля 1922 г. В состав РВС фронта вошли: командующий Ионов, Ф. Ходжаев, Березин. Войсковые части РСФСР на территории БНСР были полностью подчинены РВС Басмфронта, а части БНСР – в оперативном отношении. Разграничительной линией между войсками Басмфронта и Туркфронта установили государственную границу БНСР. Командующему Басмфронтом предоставили права командарма. С апреля по июль 1922 г. Бухарской группой командовал Н. Какурин, с июля по ноябрь 1922 г. – Н.Лиссовский. В начале ноября 1922 г. Бухарскую группу реорганизовали в 13-й стрелковый корпус. Командиром корпуса назначили Н. Лиссовского

/Из неопубликованной рукописи "Революция в центре Азии"/

Британская интервенция на Каспии и в Средней Азии (1918 г.)

«Как это ни удивительно – хотя иной исход вполне был возможен, –
драма Великой Войны в Средней Азии так и не получила своего завершения»
Дж.Киган

Если при Временном правительстве Россия продолжала нести бремя мировой войны и выполняла свой союзнический долг перед странами Антанты, то после большевистского переворота тотальный развал царской армии не только лишил Россию всех достижений периода войны, но и открыл для военного противника западные и юго-западные границы. Позиция большевистского правительства России о прекращении военных действий, выходе из Антанты и намерение заключить мир, заявленное в конце 1917 г. на переговорах в Брест-Литовске, резко изменило баланс сил в мировой войне в пользу Германии, Австро-Венгрии и Турции. В итоге Россия не только не реализовала своих захватнических целей, но и сама оказалась в положении пораженца, откупающегося от победителей собственными территориями. Попытки заключить мир в Брест-Литовске минимальными уступками не удались.

17 февраля 1918 г., прервав брестские переговоры, немцы начали наступление вглубь российской территории и в течение недели, не встречая никакого сопротивления, продвинулись на 250 км. Советское руководство приказало делегации в Брест-Литовске немедленно принять условия Германии. 3 марта мирный договор между РСФСР и странами Четверного союза был подписан от имени правительства России Г. Сокольниковым. По его условиям Россия уступала неприятелю 750 тыс. кв. км территории, что втрое превышало размеры Германии. Здесь проживала четверть российского населения, размещалась четверть производственных ресурсов и треть аграрных земель. Это было колоссальным поражением советской России, давшее основания обвинять большевистского лидера В. Ленина в тайном сговоре с немецкими властями. Вслед за Германией возможности для реванша получила и Турция.

В течение весны-лета 1918 г. немецкие и турецкие войска оккупировали значительную часть Кавказа. Контингент немецких войск здесь, с учетом мобилизованных немецких военнопленных и колонистов, составил ок. 30 тыс. чел. В Ташкент для мобилизации сторонников пантюркизма был направлен эмиссар Энвер-паши Юсуфзия-бек. Турция создала специальную группу войск «Восток» численностью ок. 28 тыс. чел. и заявила о претензии на мусульманские области Кавказа, включая Азербайджан, Дагестан и Северный Кавказ. Стратегическое экономическое значение имело установление контроля над добычей нефти в районе Баку.

Далее вновь открывалась дорога на Туркестан, где в тот момент находилось до 30 тыс. австро-венгерских, немецких и турецких военнопленных. В случае переправы германо-турецких войск через Каспий и захвата Среднеазиатской железной дороги они могли быть быстро вооружены и сорганизованы. Этих сил было бы достаточно, как для оккупации российского Туркестана, так и для военной демонстрации через Афганистан и Персию в сторону английских владений в Индии. Поскольку германо-турецкая коалиция была отрезана от основных мировых поставщиков хлопка, то для неё также имело важное значение получение доступа к большим запасам хлопка, скопившимся в Туркестане.

Подобное развитие событий рассматривалось правительством Великобритании как прямая угроза британской Индии. Прогерманская политика большевиков определила новый геополитический расклад, и Россия советская снова оказалась для Англии угрожающей стороной. Это привело к тому, что в «большей игре» в Центразии Великобритания и Россия из союзников опять стали соперниками. Упреждая немецкие и турецкие планы в отношении Кавказа и Туркестана, Великобритания начала действовать со стороны Месопотамии, Персии и Индии (а также через Восточный Туркестан, где имелось британское консульство).

Уже в январе 1918 г. ограниченная британская военная группа под командованием генерала Данстервиля («Данстерфорс») была выдвинута из Месопотамии на север Персии. Группа «Данстерфорс» опиралась на части Месопотамского фронта и находилась в ведении центрального британского командования в Лондоне. Имея в распоряжении колонну британских бронеавтомобилей и неограниченный финансовый кредит, она закрепилась на южном побережье Каспия в Казвине. Далее в её задачи входило установление контроля за западным побережьем Каспийского моря, включая персидский порт Энзели, а затем и главный российский порт – Баку. Это позволило бы блокировать возможность немецко-турецкого продвижения в сторону Туркестана.

Допуская возможность неудачи «Данстерфорс», британское командование решило также взять под контроль Закаспий, используя индийские военные ресурсы, подчиненные правительству Британской Индии. На основе контингента индийской кавалерии и пехоты, относившегося к Восточно-персидскому кордону, организованному в годы Первой мировой войны на афгано-персидской границе, была создана отдельная группа британо-индийских войск во главе с генерал-майором Вилфридом Маллесоном, специально отозванного из Восточной Африки. Генерал Маллесон был одним из наиболее крупных британских специалистов по тайным операциям на линии Индия – Иран и Афганистан – Российский Туркестан. До начала Первой мировой войны он возглавлял разведку штаб-квартиры Британской армии в Индии, т.е. лично руководил деятельностью британской агентурной сети в Афганистане, Иране и российском Туркестане. В июне 1918 г. группа Маллесона выдвинулась на север Персии и организовала военную базу в Мешхеде, в непосредственной близи границы с российским Закаспием.

Это создавало возможность «для дальнейших операций с целью предотвращения проникновения германских или турецких войск на территорию русской Средней Азии». Перед миссией Маллесона были поставлены задачи: «организовать на месте сопротивление турко-германскому наступлению», «обеспечить за собой Среднеазиатскую железную дорогу», «взять в свои руки всё судоходство на Каспийском море», «перехватывать неприятельских агентов» и «противодействовать неприятельской пропаганде». В начале лета 1918 г. группе «Данстерфос» удалось взять под контроль персидский порт Энзели и сделать его опорной базой на Каспии. В июне сюда прибыл казачий отряд полковника Бичерахова Л., действовавший в годы войны на территории Персии. Заключив договор с генералом Данстервилем, Бичерахов в начале июля высадился со своим отрядом в районе Баку и предложил свои услугу советской власти. Его отряд был включен в состав войск Бакинской коммуны.

В начале августа 1918 г., используя в качестве опорной базы персидский порт Энзели, британские военные высадили десант в двух главных российских каспийских портах. В Баку 4 августа десантировалась группа «Данстерфорс», а в Красноводске – отряд под командованием полковника Баттина. Повод для британского десанта в Баку дало решение Бакинского Совета от 25 июля о приглашении английских военных ввиду приближения к городу турецких войск. Положение Советской власти в Баку стало особенно угрожающим, когда 30 июля Л. Бичерахов снял свой отряд с фронта противостояния турецким силам и увел в Дагестан. 31 июля Бакинский Совнарком сложил полномочия, а 1 августа в городе возникло новое правительство – Диктатура Центрокаспия и Временного исполкома Совета, политически представлявшее меньшевиков, правых эсеров и дашнаков. Командующим войсками Диктатуры стал полковник Л. Бичерахов. Комиссарам Бакинского Совнаркома Диктатура Центрокаспия разрешила выехать в Астрахань, но в море пароходы с советскими лидерами были задержаны и отправлены в Красноводск.

Тогда же (в первых числах августа) на территорию Закаспия по приказу генерала Маллесона вошла ограниченная группа англо-индийских войск, центральным пунктом сосредоточения которых стал Ашхабад. Тем самым Великобритании впервые вошла в зону российского влияния в Центразии. Основные силы группы Маллесона вместе с самим генералом остались на территории северо-восточной Персии в Мешхеде (Маллесон пересек границу и посетил Закаспий только в декабре 1918 г.). Практически синхронно 17 августа в Баку прибыли части 13-й британской пехотной дивизии численностью ок. 1 тыс. чел., которые выступили союзниками антисоветского правительства «Диктатуры Центрокаспия». За свой вклад в реализацию английских планов Л. Бичерахов получил звание генерала британской армии и был награжден орденами Великобритании.

Командование британскими частями в Закаспии было возложено на капитана Реджинальда Тиг-Джонса, ставшего представителем его Величества в Ашхабаде, м поддерживавшего связь с Малессоном по телеграфу. В результате этих действий англо-индийские части взяли под контроль стратегический порт Красноводск (позднее также Форт-Александровск), центр Закаспия – Ашхабад, а также основные пункты Закаспийской железной дороги. Эти шаги, по признанию Маллесона, ставили Великобританию «во враждебные отношения к большевистской Средней Азии» и, ввиду использования персидской территории в качества базы операции, нарушали «нейтралитет Персии». Появление вооруженных сил Великобритании в Закаспии правительство Советской России расценивало не иначе как интервенцию. Британские части сразу же открыто поддержали попытку сил, сгруппировавшихся вокруг Временного правительства Закаспия, перейти в наступление и организовать свержение гегемонии большевиков в Туркестане. 13 августа британские войска в составе 26-го Легкого кавалерийского полка и 19-го Пенджабского батальона уже принимали участие в боях под Байрам-Али с отрядами Туркреспублики.

Формальные основания для присутствия в Закаспии британских войск дало подписание Маллесоном от имени английского правительства соглашение с Закаспийским правительством, имевшее целью восстановление «спокойствия и порядка в Закаспийском крае и русском Туркестане» и оказание «сопротивления турко-немецким планам военных захватов и политического господства в Закаспии и Туркестане». 19 августа уполномоченный Закаспийского исполкома Дохов подписал с генералом Маллесоном в Мешхеде договор о признании британской стороной правительства Закаспия. Этим соглашением, с учетом продолжающейся мировой войны, британские войска получали право контроля за Среднеазиатской железной дорогой, чем ограничивались «суверенные права комитета на закаспийскую территорию». В свою очередь британское командование приняло на себя обязательства финансового обеспечения деятельности закаспийского правительства. Маллесону удалось также добиться согласия Закаспийского правительства на вывод всех паровозов и подвижного железнодорожного состава из Красноводска, что гарантировало невозможность использования Среднеазиатской железной дороги со стороны германо-турецких силы в случае десантирования на туркестанском побережье Каспия. Британским силам разрешалось минировать порт Красноводска, а также при необходимости уничтожить водокачки и нефтехранилища вдоль железной дороги, привести в негодность мосты, снять в некоторых местах рельсы.

Во второй половине августа 1918 г. красные отряды попытались перейти в наступление и вернуть власть правительства Туркреспублики над Ашхабадом и всем Закаспием. Но им удалось прорваться только до ж/д станции Каахки. Части Туркреспублики 4 раза (26, 27, 28 августа и 10 сентября) «в лоб» штурмовали Каахку. Тогда закаспийским войскам, поддержанным британскими пулеметчиками и артиллерией, удалось успешно отбить их атаки.

Понятно, что британское проникновение в Закаспий не сводилось к антисоветской борьбе, а было одним из последних актов Первой мировой войны. В результате этих событий российский Туркестан оказался одной из узловых точек военного противостояния на евразийском континенте. С этим можно связать появление и официальную аккредитацию летом 1918 г. генерального консула США в Туркреспублике Р. Тредуэлла, а также прибытие 14 августа в Ташкент британской военной миссии во главе с майором Фредериком Бейли. В конце августа Ташкент посетил английский консул в Кашгаре Дж. Маккартней, который представил в НКИД Туркреспублики членов миссии как официальных представителей правительства Британской Индии при Совнаркоме ТуркАССР. Заявленной целью миссии было ознакомление с положением в Туркестане, разъяснение позиции британского правительства, что стало особенно актуальным после введения группы британских войск в пределы туркестанских территорий в Закаспии.

Но приоритетной задачей британской миссии и американское диппредставительства на этом этапе было упреждение германо-турецкой угрозы в Центразии. Эти опасения были не напрасны. 15 сентября 1918 г. турецкая «Кавказская мусульманская армия», перейдя в наступление, захватила Баку и вынудила англичан оставить город. Для турецких военных частей открылась возможность переправы на восточный берег Каспия, но её упредили англичане, угнавшие корабли Каспийской флотилии на свою базу в персидском порту Энзели. Короткое пребывание в Баку силы «Данстерфос» использовали также для формирования запасов топлива, воору¬жения и амуниции, вывезенных в Энзели для обеспечения бу¬дущих операций на Каспии.

Маккартней и Блейкер пробыли в Туркестане до середины сентября и затем через Кашгар вернулись в Индию, а 15 октября 1918 г. руководитель британской миссии Бейли и американский консул Тредуэлл были подвергнуты временному домашнему аресту. Эта превентивная мера была сигналом нарастающей жесткости большевистских органов безопасности. В условиях эскалации интервенции стран Антанты с осени 1918 г. советские власти перешли к ужесточению мер борьбы с контрреволюцией и её иностранными партнерами. Основания для этого дало постановление Совнаркома РСФСР от 5 сентября 1918 г. «О красном терроре», положившее начало организации советских концлагерей и узаконившее введение смертной казни за причастность к контрреволюционным преступлениям. 26 октября 1918 г. генконсула США Тредуэлла вновь арестовали и продержали 5 месяцев под домашним арестом. Ф. Бейли, предупрежденный об этой опасности, успел перейти на нелегальное положение и в начале ноября вместе с группой белых офицеров укрылся в горах под Ташкентом в верховьях р. Чирчик.

Вслед за этим по решению ТуркЦИК от 29 октября 1918 г. под предлогом борьбы с контрреволюцией и противодействия интервенции Антанты советскими властями края были начаты акции по интернированию «всех подданных Англии, Франции, США и Италии мужского пола в возрасте от 18 до 48 лет, за исключением рабочих и не пользующихся наемным трудом крестьян», в банках была прекращена выдача денежных сумм и вкладов, принадлежащих подданным этих государств».

Осенью части Закаспийского правительства при поддержке британских сил попытались выдвинуться к границам Бухарского амирата, но были вновь остановлены отрядами ТуркАССР в ходе тяжелых боев в октябре 1918 г. у станции Душак. После чего из-за больших потерь генерал Маллесон отвел войска и запретил английским частям вступать в прямые военные действия с российскими военными отрядами. С ноября российско-британский рубеж противостояния на полгода до мая 1919 г. закрепился на подступах к Чарджую у ст. Равнина.

Имея успехи в аннексии российских территорий, Турция и Германия не смогли противостоять натиску сил Антанты и политическому кризису внутри своих стран. В конце октября–начале ноября 1918 г. эти два союзника капитулировали, признав своё поражение в Первой мировой войне. 31 октября 1918 г. была подписана капитуляция Турции и заключено Мудросское перемирие. После чего турецкие и германские войска были выведены из Закавказья. 9 ноября 1918 г. в Германии произошло свержение монархии и провозглашение Республики. 11 ноября 1918 г. подписано Компьенское перемирие, означавшее капитуляцию Германии. Деятели военного триумвирата Энвер-паша, Талаат-паша и Джемаль-паша под давлением стран Антанты были приговорены в Турции к смертной казни и бежали в Германию.

Если в течение 1918 г. борьба Великобритании за Каспийское море и Закаспий были частью событий Первой мировой войны, то с капитуляцией Германии и Турции ситуация изменилась. Фактически возобновилась «большая игра», где место царской России заняла Россия Советская. К началу 1919 г. Великобритания добилась в этом противостоянии беспрецедентных успехов, поставив под свой контроль Закавказье, Персию, Закаспий. Права Великобритании на вторжение в российские владения защищало англо-французское соглашение 10 (23) декабря 1917 г., подтвержденное правительствами двух стран 13 ноября 1918 г., по которому область Дона, Северный Кавказ, Закавказье и Средняя Азия признавались зоной британских интересов ([47], 37, 38). Ослабление здесь позиций России в т.ч. осложняло положение Афганистана, который фактически лишался статуса «буферной» страны, и мог быть повергнут британскому давлению без оглядки на российскую реакцию.

После эвакуации из Баку Денстервиля отозвали из Персии. На базе его миссии и частей, прибывших из Месопотамии, создали новую британскую интервенционистскую группу «Норперфорс» («Войска Северной Персии») во главе с генералом Томпсоном. Уже 17 ноября «Норперфорс» смогло обеспечить возвращение англичан в Баку. Сюда морем были доставлены части 39-й британской пехотной дивизии, а глава «Норперфорс» генерал Томпсон объявил себя генерал-губернатором Баку. Тем самым британские военные силы взяли под полный контроль западный, восточный и южный берега Каспия.

Для обеспечения господства на Каспии на базе реквизированных российских судов была создана британская Каспийская флотилия под командованием коммодора Норриса. К началу 1919 г. в её состав входили 9 переоборудованных и вооруженных коммерческих судов и 4 корабля – транспортировщика гидросамолетов, а также 12 быстроходных торпедных катеров «королевского флота», переброшенных в Баку с Черного моря. Британская флотилия на Каспии, базировавшаяся в Энзели, обеспечивала постоянную связь между группами британских войск, дислоциро¬ванных в Баку, Петровске, на острове Чечень, Форт-Александровске и Красноводске, и до весны 1920 г. снабжала оружием и амуницией войска генерала Деникина, а также уральскую группу казачьих отрядов генерала Толстова в Гурьеве.

Справочная информация

Маллесон Вилфрид (1866–1946). В 1886 г. окончил Королевскую школу артиллерии. С 1904 г. работал в Индии. Участник британской миссии Дена в Кабуле в 1904–1905 гг. До 1914 г. руководил разведкой в штаб-квартире Британской армии в Индии. С октября 1914 по январь 1915 г. – инспектор-генерал Британских коммуникаций в Восточной Африке. В январе–апреле 1915 г. находился с особой миссией в Бельгийском Конго. В 1915–1916 гг. – командующий бригадой и дивизией в Британской Восточной Африке. В 1918–1919 гг. – глава Британской Военной Миссии в (Индии, Афганистане) Закаспии. В 1919 г. – один из британских военачальников III-й англо-афганской войны. С 1920 г. в отставке.

Миссия Ф. Бейли – британская военно-дипломатическая миссия в Туркестане в 1918–1919 гг. Состояла из руководителя – майора Фредерика Бейли (1882–1967), профессионального разведчика, во время Первой мировой войны – британского политического агента в Ираке и Персии, а также его помощника – капитана Блеккера и секретаря – сипая Хан Сахиб Ахмеда. В середине апреля миссия выехала из Индии, 7 июня прибыла в Кашгар, 24 июля отправилась в сторону российской территории и 14 августа достигла Ташкента. Официальная деятельность миссии завершилась в конце октября 1918 г., когда Ф. Бейли перешел на нелегальное положение и продолжалась до конца 1919 г., закончившись переходом в российско-персидской границы в первые дни 1920 г. Деятельность миссии частично описана в книге Ф. Бейли «Миссия в Ташкент».

/Из неопубликованной рукописи "Революция в центре Азии"/

«Туркестанское национальное единство (Туркостан Милли Бирлиги)» /1921 г./

Образование независимой Бухарской Народной Советской Республики (БНСР) сделало Бухару центром притяжения и консолидации пантюркистских сил – сторонников учреждения в пределах южных построссийских владений Тюркской государственности. Один из главных лидеров (российского) пантюркизма Ахмед Заки Валидов констатировал ситуацию: «В Бухаре и Хиве власть перешла в руки тех друзей-националистов, чье правление, хотя и временно, сменило «коммунизм» на «популизм»». Через Нукус, Ходжейли, Ургенч А. Валидов прибывает в столицу Хорезмской Республики Хиву, где один из его башкирских соратников У. Терегулов стал военным министром. С его помощью он устанавил прямые связи с младохивинским руководством, а затем наладил контакты с единомышленниками из Бухары, Ташкента и Казахстана. 19 декабря А. Валидов отправился через Туркмению в Чарджуй и 31 декабря 1920 г. прибыл в Бухару.

Здесь в начале января 1921 г. по приглашению Валидов втайне от официальных советских властей собрались сторонники джадидизма и национал-социалисты. Собственное политическое кредо того времени Валидов назвал «популистским социализмом», причисляя к нему также военкома БНСР А. Арифова, на квартире которого он тайно и останавливался. В качестве основы общей политической платформы обсуждалась программа социалистической партии, впервые оглашенная в 1919 г. в Башкортостане, а затем, уточненная в 1920 г. в Москве и на съезде народов Востока в Баку. В ответ представитель джадидов, председатель БухЦИКа А. Мухитдинов «предложил программу из 19 пунктов, которая призывала женщин носить паранджу, вернуться к шариату, восстановить почтение к религии, содержала обращение к Лиге Наций».

2–5 августа 1921 г. в Бухаре тайно собрался организационный съезд, учредивший тайную политическую организацию «Туркостан Милли Бирлиги /Туркестанское Национальное Единство/» (далее – ТМБ). На съезде кроме Бухары были представлены делегаты из Туркестана, Хорезма, Башкортыстана и Казахстана. Председателем ТМБ избрали Валидова. ТМБ исходило из идеи общности тюркской нации, которая «…. опирается на единство языка, религии, традиций, литературы и обычаев…», и ставило целью учреждение демократической Тюркской Республики от Башкирии до границ Афганистана. Программа ТМБ предусматривала: самостоятельное экономическое управление, строительство железных дорог, прокладку каналов в интересах Туркестана; подъем просвещения и знакомство с европейской культурой без посредства России; решение национальных вопросов, использование природных ресурсов с учетом количества проживающих в государстве наций; полную свободу вероисповедания, недопущение вмешательства религии в светские дела и наоборот.

В своих воспоминаниях А. Валидов сообщал, что в тот период «активисты из числа мусульманских коммунистов работали на Общество. Его члены проникали на советские съезды, партийные коммунистические совещания. Наши люди были в милиции и органах управления. Рабочие организации Бухары, Ташкента, Самарканда и Коканда были под влиянием членов социалистического («Эрк») крыла Общества».

Последующие события и свидетельства самого А. Валидова позволяют считать, что основной опорой планов ТМБ была политическая база БНСР. В состав организации вошли ряд бухарские джадидов-прогрессистов, занимавших важные посты в правительстве БНСР. Судя по дальнейшим событиям, среди руководителей ТМБ были председатель ЦИК Пулатходжаев, военный комиссар Арифов, начальник республиканской милиции, турецкий полковник Али-Риза, председатель ЧК Максумходжаев. Противоречивые сведения имеются о контактах руководителя правительства БНСР Ф. Ходжаева с А. Валидовым. Учитывая, что в 1918 г., именно, А. Валидов освободил Ф. Ходжаева и У. Пулатходжаева из тюрьмы атамана Дутова, связь между этими двумя политическими деятелями несомненно существовала. Можно лишь допустить, что Ф. Ходжаев, сочувствуя идеям ТМБ, имел собственные амбиции и дистанцировался от прямых связей с группой Валидова.

С учетом международной обстановки на первом этапе был неизбежен военный союз с РСФСР, однако для будущего решающее значение имело формирование бухарской национальной армии и поэтапный вывод российских войск с территории БНСР. Легитимная задача формирования армии БНСР позволяла решать задачу организации на её основе национальной туркестанской армии, политически подчиненной ТМБ. В силу дефицита собственных кадров к военному строительству БНСР были привлечены башкирские и татарские специалисты, турецкие офицеры. Так, ряд башкирских офицеров назначили командовать гарнизонами в Карши, Шахрисябзе, Нурате, Гузаре, Кермине. Общество без всяких колебаний пошло на контакт с басмачами в Самарканде, Хиве и Фергане, чтобы создать из них подлинное национальное движение, основанное на моральном духе и объединенное в современную организацию. С этой целью к ним послали образованных советников и офицеров-инструкторов.

Уже 25 января 1921 г. ЦК ТМБ направил через курьера Бухарского назирата иностранных дел письмо к Джемалю-паше в Кабул, где настаивал «...действовать так, чтобы не принести в жертву планам, нацеленным на спасение исламского мира, судьбу огромного Туркестана и нашу политику в Средней Азии. Они должны приносить пользу всем заинтересованным, чтобы все инициативы по Туркестану, в том числе контакты с басмачами», проводились через ЦК ТМБ. «Никакая помощь не должна оказываться бухарскому эмиру, в настоящее время находящемуся в Восточной Бухаре, ибо любая поддержка, данная эмиру будет воспринята как враждебный акт по отношению к нашему Комитету».

Безусловной тайной победой ТМБ стало избрание в августе 1921 г. председателем БухЦИКа У. Пулатходжаева. II съезд организации состоявшийся 5–7 сентября 1921 г. в Самарканде, утвердил флаг и другие государственные атрибуты будущей Тюркской Республики. Всего в период 1921-1922 гг. состоялось семь съездов ТМБ в Бухаре, Самарканде и Ташкенте. Были налажены регулярные связи с членами правительства ХНСР, казахскими и туркменскими политическими деятелями.

Тщательно разработанный план ТМБ оказался сорванным из-за резкого обострения военно-политической ситуации в Средней Азии в конце 1921–начале 1922 г. из-за действий бывшего турецкого вице-генералиссимуса Энвер-паши. В марте 1921 г. он приехал в Москву и предложил большевистскому правительству поддержать программу создания в Турции «партии народных советов», где соединял идеи монархического и халифатского государства с принципом выборных советов. Но к тому времени Москва уже нашла общий язык с новым турецким национальным лидером Мустафой Кемалем, что подтвердил российско-турецкий договор «О дружбе и братстве» от 16 марта 1921 г. Поэтому надобность в Энвере как «запасной карте» в политической игре с Турцией отпала. В июле 1921 г. Энвер покинул резиденцию в Москве и до конца сентября 1921 г. проживал в Батуми вблизи турецкой границы, активно переписываясь со своими сторонниками.

Поскольку он потерял опору в Турции и России, то его энергия обратилась к пантюркистскому потенциалу Средней Азии. В этом регионе Энвер-паша мог опираться на тайную сеть своих сторонников – «иттихадистов», сформированную за годы пребывания младотурок у власти. Вслед за Ходжой Сами-беем здесь в 1917 г. в качестве официального представителя младотурецкой партии побывал турецкий офицер Осман-бек, организовавший тайный протурецкий центр «Милли Иттихад» с филиалами в Бухаре и других крупных городах. К числу «иттихадистов» принадлежали, например, такие крупные фигуры как ташкентский муфтий Ходжа Садр ад-Дин. «Иттихадисты» были турецкой «пятой колонной» в регионе, которой отводилась важная роль в планах продвижения Турции в российский Туркестан, когда в 1918 г. после оккупации Кавказа возникла возможность турецкого вторжения в Закаспий.

Согласно данным ЧК в феврале 1921 г. в Ташкенте Ходжа Садр ад-Дином была создана тайная организации «Милли Бирлиги (Национальное единство)», которая вероятно была отделением ТМБ. Это свидетельствовало о том, что «иттихадисты» в Туркестане сохранили свой потенциал после поражения Турции и самоликвидации млатурецкого движения и объединились с «пантуркестанцами» (позднее после раскрытия ЧК ташкентской организации Ходжа Садр ад-Дин бежал в Фергану к курбаши Рахманкулу и Курширмату).

Опираясь на российский Туркестан, Бухару и Хорезм, Энвер-паша как и «пантуркестанцы» ТМБ предполагал создать новое «тюркское государство», объединяющее области, населенные тюркоязычными народностями. В лице Турции такое государство имело бы геополитического союзника и патрона. Если бы этот план осуществился, то он бы позволил Энвер-паше восстановить свое политическое положение в самой Турции. Конкретные планы Энвер-паши заключались в создании военной базы пантуркестанского проекта на территории Бухарской Республики с использованием ресурса басмачества и «иттихадистов», а также потенциальной поддержки Афганистана, где находился его ближайший соратник Джемаль-паша.

На территории Туркестана Энвер-паша появился в октябре 1921 г. в сопровождении турецких офицеров: полковника Ходжи Сами-бея и капитана Абдул Кадыр Мухиддин-бея. Его пребывание здесь было согласовано с советскими властями, которым он предложил проект создания «Мусульманского революционного общества», нацеленного на «борьбу с английским империализмом» в Центразии. Как минимум, он был готов взять на себя функции советника по формированию национальных частей Красной армии. В Бухаре Энвер-паша был принят на уровне правительства БНСР и разместился на квартире назира иностранных дел Якуб-заде. На открытых встречах провозглашал свою поддержку советскому курсу, заявляя, что он стоит «... за социалистический путь развития Бухары». В ответ руководители БНСР предлагали ему занять место главнокомандующего бухарской армией. За этими внешними событиями скрывались главные моменты его пребывания на бухарской территории – переговоры с лидерами ТМБ, среднеазиатскими «иттихадистами» и связанными с ними турецкими офицерами из числа бывших военнопленных, о конкретных планах образования «пантуркестанской республики».

Группа А. Валидова и ТМБ не сомневалась в целесообразности привлечения к образованию Тюркской Республики политической фигуры такого масштаба как Энвер-паша. Успеху общего дела дожны были способствовать международные связи, государственный и военный опыт Энвера, его авторитет среди тюркских национальных групп. Валидов проинформировал Энвер-пашу, что ЦК ТМБ, имея ключевые позиции в БНСР и ХНСР, ведет планомерную подготовку к общетуркестанскому восстанию. В течение 1921 г. удалось наладить подпольную работу по «созданию общетуркестанской армии». Уже «имелся опыт военных действий», «межплеменные разногласия были улажены», «батальоны, размещенные в большевистских казармах, были готовы стать подразделениями туркестанских вооруженных сил». Деятельности пантуркестанцев-социалистов пока мешают мусульманские реакционеры в лице «амиристов» и «улама», которые еще пользуются доверием масс и «ведут пропаганду против», но есть «надежда, что через год-два они изменятся.

Судя по всему, главным разногласием в отношени Энвер-паши с «валидовцами» стало отношение к басмачеству Восточной Бухары, которое турецкий генерал рассматривал как наиболее значительную антисоветскую военную силу в регионе. С большей частью басмаческих отрядов ТМБ не могло установить связи, так как они, являясь «амиристами», считали «джадидов» своими врагами. и продолжали бороться за возвращение старых порядков. В отличии от группы Валидова Энвер-паша был свободен от «социалистических» обязательств и ради пантуркестанского проекта готов к сотрудничеству со всеми антисоветскими силами. Он был убежден, что главное создать боеспособную туркестанскую армию, способную противостоять советскому военному давлению, для чего решил срочно направиться в Восточную Бухару и «возглавить сражавшихся басмачей». Как прагматичный политик Энвер-паша был уверен, что в случае удачи он вновь окажется в положении военного диктатора, при котором найдется место и марионеточному монарху и псевдодемократическому парламенту. Поэтому он без всяких идеологических затруднений представлял интересы как «амиристов», так и «джадидов».

Энвер-паша покинул Бухару 8 ноября 1921 г. под видом выезда на охоту и в сопровождении преданных турецких офицеров отправился в юго-восточные бухарские области. По дороге к нему присоединились еще несколько турецких военных, уже занимавших важные посты в органах БНСР в южных вилаятах, в т.ч. военный назир Шерабадского вилайята и начальник термезской милиции, турок. В конце ноября 1921 г. Энвер-паша прибыл в в Кокташ – месторасположение басмаческих сил Ибрагим-бека. Там в тот момент провоходил курултай, собравший около 500 представителей родовой знати, чиновников, духовных лиц и баев. Это собрание выразило недоверие Энвер-паше, обвинив его в связях с джадидам (в басмаческую среду Восточной Бухары могла просочиться информация о продолжительном пребывании Энвера в центре России и его контактах с большевистским руководством). После чего Ибрагим-бек разоружил энверовский отряд и арестовал его самого.

Только после того, как статус Энвер-паши был подтвержден амиром Афганистана Аманнулой и Алим-ханом, которые направили к нему своих представителей, Ибрагим-бек освободил турецкого генерала. Прибывшие посланники представили Энвер-пашу как наместника амира Бухары и «главнокомандующего войск ислама». Сторонникам амира в Восточной Бухаре было отправлено послание Алим-хана, в котором было написано: «Мусульмане! Помощь идет. Я получил извещение великого брата моего Энвер-паши, что он близок. Брат мой волею Аллаха совершит дела, которые возвратят мусульманам их земли, их богатства, славу и великую честь». После этого курбаши, включая Ибрагим-бека, признали верховенство Энвер-паши.

Валидов считал, что уход Энвера-паши к басмачам свел «на нет все меры предосторожности». ЦК ТМБ «..собрался около Самарканда для обсуждения ситуации. Было решено рассматривать это как особый случай в бухарских пограничных районах, не менять другие планы, не поднимать восстание от имени Общества, продолжать вести партизанскую войну, поддерживать Энвер-пашу. Но первые неудачи инициатив Энвера имели отрицательный эффект».

Во второй половине 1921 г. части российской Красной Армии стали планомерно покидать Восточную Бухару. К концу года оттуда вывели ок. 8 тыс. красноармейцев. Далее намечался вывод войск Туркфронта из Душанбе, Бальджуана, Гарма и др. мест и замена их национальными бухарскими войсками. Для этой цели правительством БНСР формировались собственные национальные вооруженные силы. Складывающаяся ситуация в Восточной Бухаре с учетом афганских связей и контактов с амиристами позволяли пантюркистам и младобухарцам, объединившимся вокруг ТМБ, сделать реальный шаг по укреплению суверенитета. Еще 27 сентября 1921 г. Президиум БухЦИК принял решение о временном командировании в Восточную Бухару Председателя БухЦИК Пулатходжаева для организации работы и налаживания Советского аппарата.

Уход Энвер-паши в Восточную Бухару привел к ускорению событий. По решению правительства БНСР для помощи местным органам Советской власти, а также сопровождения назначенного в Душанбе консула РСФСР Нагорного в Восточную Бухару отправили крупный бухарский военный отряд во главе с председателем БухЦИК Пулатходжаевым и начальником республиканской милиции Али-Ризой. В дороге к ним присоединился отряд назира Байсуна Данияр-эфенди, после чего численность бухарского отряда достигла почти полутора тысяч человек. Около половины из них были милиционерами.

К 9 декабрю 1921 г. бухарский военный отряд численностью в 800 сабель прибыл в Душанбе. Сославшись на соглашение РСФСР и БНСР о выводе воинских частей из Восточной Бухары, Пулатходжаев арестовал командование гарнизона Душанбе (7-й Туркестанский стрелковый полк) и консула РСФСР Нагорного. В ночь 9–10 декабря бухарцы разоружили 3-й батальон 7-го полка. Однако 2-му батальону удалось освободить арестованных командиров и захватить часть оружия. По радио запросили срочную помощь Туркфронта и 10 декабря на поддержку душанбинскому гарнизону выступили части, расквартированные в Байсуне. Несмотря на численное превосходство, военный отряд БНСР не смог сломать оборону Душанбинской крепости и 12–13 декабря, понеся большие потери, отступил на юг в горы Бабатага. Здесь на бухарцев напал один из басмаческих отрядов Ибрагим-бека. Несмотря на численность ок. 600 человек, 21 пулемет, 1700 винтовок, бухарцы потерпели поражение. Часть отряда сдалась басмачам, остальные вернулись в Душанбе. По мнению Валидова в тот момент командование российских войск в Восточной Бухаре сотрудничало с Ибрагим-беком против «джадидов» и Энвера. Данияр-эфенди организовал свой отряд, а Пулатходжаев с Али-Ризой ушли в Афганистан.

Документы президиума БухЦИК отражают некоторую напряженность возникшую в начале 1922 г. между правительством БНСР и военными частями РСФСР. Так президиум БухЦИК, заслушав 16 января 1922 г. доклад Р. Рафикова о положении дел в Восточной Бухаре, определил специальные меры «по упорядочиванию отношений с Русской Красной Армией». Районы борьбы Красной Русской Армии с басмачеством были определены как места военных действий, в которых представители «местной русской военной власти» имеют право вмешиваться в дела местных учреждений, за исключением военных, «но при обязательном участии Чека и милиции» БНСР. Было установлено, что деятельность военных учреждений БНСР необходимо «как в центре, так и на местах, отделить от русских Комиссариатов и Консульств, причем все военные вопросы должны разрешаться Военным Назиратом совместно со штабом Туркфронта». БухЦИК возложил «ответственность за бесчинства и беспорядки, творимые русской Красной Армией... на Штаб русской Красной Армии». А в связи с имевшим местом временным арестом Р. Рафикова военными силами РСФСР поручил Назирату Иностранных дел БНСР обратиться к правительству РСФСР. Также было рекомендовано младший командный состав Бухарской Красной Армии... комплектовать из «мусульманских коммунистов».
/глава из неопубликованной рукописи "Революция в сердце Азии"/

Тайная немецкая миссия в Афганистан (1915–1916)

В начале 1915 г. Германия и Турция отправили в Афганистан и Персию совместную тайную военно-политическую миссию. Перед ней стояла задача вовлечения этих двух мусульманских стран в мировую войну, что позволило бы отвлечь силы Великобритании и России от основных фронтов.

Эту тайную восточную экспедицию с немецкой стороны обеспечивали Генштаб и МИД. Соответственно у миссии оказалось два руководителя: военный – Оскар фон Нидермайер и дипломатический – Вернер фон Хентиг, бывший в 1913–1914 гг. секретарем немецкого посольства в Персии. С турецкой стороны в руководство миссии входил чрезвычайный посланник султана турецкий офицер Казимбек.

В конце апреля основной состав экспедиции (ок. 350 чел.), включая ок. 50 немецких офицеров, владевших персидским и турецким языками, собрался в Тегеране. Для выполнения поставленных задача экспедицию разбили на три группы – Белуджистанскую, имевшую целью поднять антибританское восстание племен персидского Белуджистана (руководитель – профессор Мюнхенского университета Э. Цугмайер), Персидскую, нацеленную на организацию выступлений против английских войск племен южной Персии (руководитель – немецкий консул в Багдаде Сайлер) и Афганскую, решавшую стратегически наиболее важные задачи – включение в войну Афганистана и содействие повстанческому движению в северо-западной Индии с опорой на пуштунские племена. Афганскую миссию с учетом её значения непосредственно возглавили фон Нидермайер и фон Хентиг. В дипломатическую часть афганской миссии, кроме немцев и турков, входили также индийский эмигрант Мохаммед Баракатулла, являвшийся личным представителем амира Хабибуллы в Европе, раджа Кумар Махендра Пратап, а также несколько афридиев.

Британское и российское правительства, получив информацию о готовящейся экспедиции и, серьёзно опасаясь её последствий, предприняли решительные действия для перехвата миссии и развернули вдоль персидско-афганской границы заградительные кордоны. После трехмесячной подготовки в конце июня группа Нидермайера-Хентига численностью ок. 150 чел. выступила из Исфагана. Миссии потребовалось два месяца, чтобы ценой больших потерь прорваться через пустыню Дашт-Кевир на территорию Афганистана. 21 августа 1915 г. миссия пересекла афганскую границу, а 2 октября прибыла в Кабул. В афганскую столицу прибыла только 26 чел., большая часть погибли в пути, небольшая группа во главе с офицером Вагнером осталась в Герате. Благодаря мощному радиопередатчику, развернутому немцами в Исфагане, экспедиция имела постоянную связь с германской военной миссией в Стамбуле.

Хабибулла-хан отнесся к появлению экспедиции с большой осторожностью и первоначально даже санкционировал её арест. Официальные контакты с германо-турецкой миссией противоречили нейтралитету Афганистана в Первой мировой войне, о котором амир объявил на джирге пуштунских племен и лидеров мусульманского духовенства, собранной в Кабуле в 1915 г. Только на восьмые сутки афганский амир дал согласие принять миссию и выделил для её размещения одну из правительственных резиденций. Фон Нидермайер, фон Хентиг и Казимбек представили Хабибулла-хану предложения кайзера Германии и турецкого султана о вступлении Афганистана в войну на их стороне, обещая содействовать созданию «Великого Афганистана» с присоединением полосы приграничных афганских племен, а также английского и персидского Белуджистана.

Эти политические предложения были очень заманчивы для Афганистана, в котором кроме того сложилось сильное прогерманское лобби во главе с братом амира сипахсаларом Насрулла-ханом. Тем не менее амир Хабибулла, проявил себя осмотрительным политиком. Германия и Турция находились вдали от Афганистана, в то время как Великобритания и Россия обладали реальными возможностями и опытом прямых угроз Афганистану в непосредственной близости. Амир формально соглашался вступить в войну, однако, выражая обоснованные опасения, что не сможет противостоять своими силами одновременно Англии и России, поставил условие переброски в Афганистан из Германии и Турции 20 тыс. солдат (нескольких дивизий), а также 100 тыс. винтовок, 300 орудий. Он также поставил вопрос о предоставления финансовой помощи в сумме до 10 млн. фунтов стерлингов.

Ввиду не возможности для Германии и Турции выполнить эти условия, такая постановка фактически означало позицию афганского нейтралитета. Тем не менее, внешне демонстрируя нейтральную позицию, афганский амир все же постарался максимально использовать военно-технические возможности миссии. Так фон Нидермайер, с помощью прибывших вместе с ним немецких офицеров, а также австрийских офицеров, бежавших из российского плена, организовал укрепление фортификаций нескольких афганских крепостей, а также работу военных школ для командного состава афганской армии.
В то же время, пользуясь благосклонностью афганских властей, члены миссии приступили к осуществлению одной из своих ключевых задач – используя базу в Афганистане, всемерно провоцировать антибританские выступления приграничных пуштунов. Входившие в миссию индийцы и пуштуны установили прямые связи с главами независимых пуштунских племен, а также вступили в контакты с вахаббитским «Комитетом священной войны» северо-западной Индии. Сильным пропагандистским ходом миссии стало учреждение в Кабуле «Временного правительства Индии», во главе которого встали профессор М. Баракатулла и раджа М. Пратап. От имени этого «правительства» М. Пратап даже направил письма царю Николаю II и туркестанскому генерал-губернатору с призывом невмешательства, если Афганистан вступит в справедливую борьбу с Великобританией.

В январе 1916 г. амир Хабибулла, продолжая демонстрировать нейтралитет, подписал секретный двусторонний договор о сотрудничестве с Германией. Этим документом Афганистан, формально лишенный прав на внешнеполитические контакты в пользу правительства Британской Индии, впервые, хотя и тайно, был признан европейским государством независимым государством. Извлекая выгоды из контактов с немецкой миссией, Хабибулла-хан однако последовательно уклонялся от втягивания страны в войну с Великобританией. Одобряя планы поддержки антибританского джихада независимых пуштунских племен, Хабибулла-хан выдвигал нереальные условия участия Афганистана в войне (например, заявлял, что вступит в войну только, если немецкие корабли подойдут к берегам Индии, а также, если будет гарантирована нейтральность России). С учетом невероятности этого было понятно, что афганский амир старается не переходить черту лояльности Великобритании.

Отдавая отчет в двойной игре Хабибуллы, немецкая миссия в т.ч. прорабатывала возможность его свержения, что было использовано британской разведкой для дискредитации миссии. Когда окончательно стало ясно, что Афганистан не вступит в войну, то было решено вернуться в Иран, где терпели поражения созданные немцами повстанческие группы. Летом 1916 г. миссия покинула афганскую территорию. Несмотря, на то, что внешне немецко-турецкая миссия казалось бы закончилась неудачей, в действительности её влияние на военно-политическую обстановку было очень существенным. По оценкам фон Нидермайера действия миссии вынудили англичан держать на индийско-афганской границе войска численностью ок. 80 тыс. чел.

Не меньшее напряжение вызывало нахождение миссии в Афганистане и в российском Туркестане, требуя постоянной боевой готовности основных частей ТуркВО. Уязвивым местом Туркестана оказалось то обстоятельство, что сюда как в глубокий российский тыл в первые годы войны вывезли большой контингент военнопленных, размещенных в спецлагерях и казармах. По некоторым оценкам в 1915–1916 г. здесь находилось ок. 190 тыс. военнопленных, преимущественно австро-венгерских, а также немецких и турецких. В Троицком лагере под Ташкентом, например, под контролем военных властей находилось ок. 16 тыс. пленных, в лагере под Кокандом – ок. 8 тыс. пленных. Крупный лагерь – Скобелевский – существовал под административным центром Ферганской области (г. Скобелев), в Голодной степи вдали от городов устроили офицерский лагерь «Золотая Орда». Известно, что в 1916 г. почти 2/3 их по каким-то причинам было переброшено в Сибирь, ок. 40–50 тыс. чел. умерли от болезней, так что к 1917 г. в Туркестане осталось ок. 40 тыс. австро-венгерских, немецких (ок. 3 тыс.) и турецких военнопленных. Не имея точных данных, можно предположить, что одним из мотивов удаления большого контингента военнопленных из Туркестана, было осознание опасности использования этой силы для мятежа в российском тылу и даже совместных действиях с афганцами. О том, что такие планы действительно прорабатывались миссией, известно из раскрытых инструкций фон Хентига от 1916 г., отправленных из Синьцзяна.


Отметим также, что, прибыв в Персию летом 1916 г., фон Нидермайер в штабе турецкой армии получил телеграмму, срочно вызывавшую его в Германию для доклада. Итоги экспедиции, представленные им лично кайзеру Вильгельму II в марте 1917 г., получили высокую оценку – кайзер наградил фон Нидермайера орденом. В 1924 г. в Лейпциге был издан авторский альбом фон Нидермайера "Афганистан", содержащий 242 фотографии, сделанные во время работы экспедиции.

/глава из неопубликованной рукописи "Революция в сердце Азии"/